В начале 88 года я узнал от сотрудника одной из лабораторий ГЕОХИ (Институт Геологии и Аналитической Химии в Москве на Ленинских, ныне Воробьевых, горах) историю о том, как простой советский человек может купить Персональный Компьютер.

Здесь я сделаю небольшое отступление.

Наверное, все вы смотрели фильм «Иван Васильевич меняет профессию» и помните эпизод, когда Шурик ищет транзисторы взамен сгоревших? Несмотря на закрытые магазины и бдительного милиционера, он все-таки их находит. У фарцовщика, да, именно и только у него, из-под полы или из-за отворота пиджака.

Мне нужны были комплектующие, в первую очередь схема, плата, Z80 и ПЗУ 27128. Купить или поменять их можно было на «толкучке» за магазином «Пионер». Толпа собиралась по утрам в субботу. Однако даже в случае, если милиция не разгоняла это сборище, никто не был застрахован от неудачи. Даже на рынке был свой дефицит.

Моей первой платой стала «Москва 128». Да, да, именно платой, поскольку схему мне удалось достать несколько месяцев спустя. Я даже принялся восстанавливать схему и монтажку по проводникам на плате. Можно было купить плату «Балтик», но для нее требовались прошитые «РЕшки-РТшки» (К155РЕ3, К564РТ4), а прошить их было негде.

Настоящим подарком к 1990-му Новому году стало появление на рынке плат и схем «Пентагона 48». Несмотря на различные толкования, я считаю, что это название придумал Рожков Роман Анатольевич. Он утверждал, что схема разработана в «нашем Пентагоне» (одном из электронных НИИ Министерства обороны СССР).

Первые платы «Пентагона 48» на рынок принес Сергей Шишминцев, в то время работник ЗОМЗ-а (Загорского оптико-механического завода). По его словам, какие-то кооператоры разместили у них в цехе по производству печатных плат такой интересный заказ. Особо любопытно было то, что ЗОМЗ был «почтовым ящиком», и простого смертного туда не пустили бы. Но, так или иначе, платы «выплыли» на рынок.

Понимая, какая это удача, мы (Рожков Роман, Ермаков Леонид и Ваш покорный слуга) решили организовать небольшое производство. Роли распределили следующим образом: я — собирал платы, Роман — налаживал и собирал изделия, Леонид — изготовлял корпуса и блоки питания. Прибыль от продаж делили на троих.

Предприятие дало трещину на третьем компьютере. Причина оказалась банальной — плата «сбоила», и заставить ее нормально работать не удавалось. Плюс заносчивый Ромкин характер — «не выходит, займусь другим и без вас».

Пришлось осваивать наладку самостоятельно. Не один вечер пришлось просидеть с паяльником и осциллографом, прежде чем все заработало. Зато это была школа, без которой дальнейшего просто бы не состоялось.

1990 год прошел под девизом «нет такого „железа“, которое нельзя заставить работать». Попутно накапливался опыт: подключение дисководов, принтеров, разных моделей телевизоров, мониторов и всякой всячины. В общем, собрав и, главное, настроив десятка два «Пентагонов 48», «Ленинградов», «Балтик», «Красногорсков», «Москвы» и бог знает чего еще, стало ясно, что так дальше нельзя.

У каждой платы был свой «норов» — подбор компонентов и настройка очень не просты, везде свои глюки и глючки. Начиная от списков исправлений и кончая тем, что невозможно было написать инструкцию типа: «делай раз, делай два», следуя которой однозначно гарантировалась успешная сборка и наладка.

Опять мы уткнулись в технологию, точнее, в технологичность. Наконец, архитектура и возможность расширения не выдерживали никакой критики, любые доработки превращались в «этажерку» микросхем и «мочалку» проводов. Про удобство и надежность говорить вообще не приходилось. Кривизна конкретных реализаций и отсутствие стандартов размывали идею и превращали «малютку» в «монстра».

Помогая налаживать разные «самоделки», я насмотрелся на такие извращенные конструкции, которые подходили под формулировку «нарочно не придумаешь». Однажды, приехав настраивать «Ленинград» одному почтенному человеку, я увидел металлический ящик размером с тумбу письменного стола! И это при том, что «ленинградская» плата славились малогабаритностью. И что вы думаете? Этот ящик был довольно плотно заполнен, но чем! Колоссальный блок питания (для надежности), RGB формирователь, улучшенная читалка магнитофона, различные переходники под клавиатуру, джойстики и т.д… Поскольку все эти «примочки» собирались на отдельных платах, с разъемами для монтажа и переходниками, пространство заполнялось очень быстро.

Другая беда, подстерегавшая всех сборщиков самодельных Spectrum-ов, состояла в качестве плат. Слишком плотная разводка приводила к залипаниям между дорожками или разрывами на каждой второй плате, вне зависимости от модели. Особенно этим страдали «Москва» и «Пентагон 48».

Но даже идеальная печатная плата, исправные компоненты и аккуратный монтаж не гарантировали нормальной работы. Основным источником сбоев была память (ОЗУ). И не только отвратительное качество РУ5, но и шины питания, RC-цепочки, необходимые для подгонки временных диаграмм, да и некоторые концептуальные просчеты приводили к тому, что компьютер «сбоил» и зависал, когда хотел. Конечно, после долгих трудов, напайки проводов и перепайки микросхем, многочасового сидения с осциллографом «сбои» вылечивались, за редким исключением.

Все это послужило причиной того, что я решил разработать свой собственный вариант компьютера, свободный от всех известных мне на то время недостатков. Работа над ZX-Next началась. Об этой работе, о множестве удач и проблем, с которыми пришлось столкнуться, и о том пути, который я прошел, и рассказывается на страницах этого раздела.

Первой будет опубликована страничка «До»